В детстве меня называли по-разному. Мама звала Арамчик, Рамка, Рамашка. Папа любил называть Масяська, слегка пощипывая при этом мою щечку. Это было так мило, по-доброму, что от этих слов я всегда улыбался в ожидании продолжения — «Рамашка, ты проснулся уже, джана, иди поцелую», или «Масяська, пошли гулять, новый фильм тебе расскажу или про метро что-нибудь».
К счастью, в обществе с традиционным укладом и семейными ценностями, семья не ограничивается мамой и папой. Дяди, тети, двоюродные, троюродные, десятиюродные — это все тоже семья. Все они принимали активное участие в моем становлении как личности и не жалели своего драгоценного времени на мое воспитание. Дело в том, что я изначально родился настолько невоспитанным, что без коллективного участия всего клана никак не стал бы нормальным человеком.
Как только они меня не называли в процессе воспитания! Абалдон, ограш, качкалдак, ну а козел, баран и эщак — это классика жанра. Иногда хватало одной буквы Э или А. «Э, а ну-ка иди сюда!» или «Брысь отсюда, А!». Но я не обижался и понимал, что это все от большой любви. Как же еще называть такого тупого, неуклюжего и не особо красивого ребенка? Я был рад, что мне повезло родиться в такой клановой системе, и все эти родственники помогут черезчур добрым и неопытным моим родителям сделать из меня нормального человека.
Но не все взрослые в моем окружении так сильно заботились обо мне и моем воспитании, как мои дяди и тети. У нас был один друг семьи дядя Карлен. Все мои родственники делали вид, что очень его уважают, но за глаза называли Питекантроп Карлуха. В детстве я думал, что питекантропы выглядели именно так — высокие, стройные, с красивыми длинными пальцами, смуглым лицом, густыми бровями и длинной бородой.
В лицо ему никто ничего сказать не мог, все-таки он был папиным другом, да еще и такой питекантроп. Но за спиной над ним много хохмили и издевались. А как еще относиться к такому дремучему человеку? Несмотря на свои энциклопедические знания и зарплату не меньше ихней, у него было всего три класса образования. Неуч! Он был настоящим бездельником. От безделья однажды он выучил фарси, чтобы читать Хайяма в оригинале. У нормального человека столько свободного времени не бывает. Но главным его пороком было то, что у него не было ни капли собственного достоинства, ведь вместо того, чтобы общаться с моими дядями и тетями — умными и достойными людьми, он почему-то общался с нами — с детьми.
И даже с детьми он не умел правильно себя вести. Вместо того, чтобы нормально учить нас жить, причем желательно на своем личном примере, рассказывая много важного и интересного о себе, он слушал нас. Он говорил с нами, с детьми, о том, что было интересно нам. Рассказывал о великих царях, о животных, о природе. Хорошо, что он был всего лишь другом семьи, а не дядей или тетей и не мог им особо помешать воспитывать меня в правильном направлении.
Но в глубине души, тайно, чтобы не спалиться, я всегда очень ждал его прихода в гости. Я с детства очень любил ножи. Я мечтал о таком кинжале как в мультике у Маугли. А он каким-то образом узнал об этом, наверное просто спросил и послушал ответ, и часто говорил со мной именно о ножах. Однажды он принес показать мне свои ножи. Я долго рассматривал один из них. Он сказал, что использует его, когда идет собирать спаржу и пригласил пойти с ним вместе в поход, чтобы самому собирать зелень этим ножом. Ни спаржу, ни какую-либо другую зелень я не любил, но поход в горы, да еще и с таким ножом в руках… Я всю ночь не спал в предвкушении.
В походе оказалось, что Питекантроп Карлуха наизусть знал за каким камнем и под каким кустом растет спаржа. Он так же знал много интересного о разных растениях и всю дорогу что-то рассказывал о природе, о мечах и кинжалах, о древнем Риме.
Когда мы набрали полные мешки спаржи и другой зелени, он посмотрел на меня своим загадочным взглядом и сказал: «Арам паша́, не пора ли нам подкрепиться?». Арам паша́? Паша́ — это же означает полководец! Да нет, наверное послышалось, наверное он сказал Арам эщак.
Мы сели с ним на камни обедать. За обедом он предложил мне выпить с ним по рюмке водки. Мой вечно пьяный дядя всегда говорил, что водку пить очень вредно, и я отказался. Да он и сам наверное чисто из вежливости предложил, но в тот момент мне показалось, что я прямо такой уже взрослый, почти как равноправный член общества, а не ребенок какой-то. Помню, однажды мы сидели за столом с дядями, тетями — всей семьей, как полагается, и мне захотелось понюхать водку. Тогда тетя не упустила шанс сделать из меня нормального человека. Она налила водку в стакан и плеснула мне в лицо. Понюхал, заодно и более воспитанным стал.
После обеда Карлуха с улыбкой сказал что-то на фарси, поглаживая свою бороду длинными красивыми пальцами, и добавил: «Ну что, Арам паша́, пора домой возвращяться». Теперь уже было точно, он называл меня Паша́. Ну конечно, у меня же походка в горах точно как у полководца, и на камне я сижу как царь, и нож я держал точно как мечь. Круто, я Паша́! Теперь придется всегда так держаться, чтобы не понизили в ранге. Я был счастлив, я чувствовал себя человеком, а не ребенком. Жаль только, что никого не было рядом, и мой триумф остался без свидетелей.
С полными мешками зелени мы возвращались с похода. Он проводил меня до дома. Когда мы вошли, почи вся семья была в сборе. Дяди и тети пригласили Карлуху за стол, но он куда-то спешил и не мог с ними посидеть. Он попросил мою маму принести тазик, чтобы отсыпать туда мою долю зелени. Тогда дядя удивленно спросил: «А что, этот эщак тоже что-то собирал?». На что невозмутимый Питекантроп спокойно, но громко ответил: «Арам Паша́ — мой друг, и половина добычи его!».
С тех пор жареная спаржа мое любимое блюдо.
* * *
Много лет прошло с того дня. Я повзрослел, мой мудрый и добрый друг дядя Карлен состарился и умер. У меня теперь свои дети есть, и я тоже иногда называю их масяськами.
Как и ожидалось, вопреки всем стараниям своих дядь и теть, я так и не стал нормальным человеком. Я оказался настольно ненормальным, что у моих детей семья ограничилась только мамой и папой. Бедные мои малыши остались без насильственной возможности стать нормальными людьми. Бедные мои масясечки не узнают о всех своих недостатках и не будут воспитаны в лучших традициях традиционного общества с семейными ценностями.
А я все так же обожаю жареную спаржу. И хоть я и не стал полководцем, но иногда стою дома перед зеркалом во весь рост, представляю себя с папахой на голове и саблей в руках. Ну ведь вылитый Арам Паша́, один в один, и как в песне Высоцкого:
Так и хочется крикнуть: «Коня мне, коня!» —
И верхом ускакать из палаты!