Демонизировать стадо баранов, и, в то же время, баранизировать армию демонов. Казалось бы, задача не простая, но на войне без этого никак.
Война намного справедливей и благородней, когда твой враг кровожадный жестокий демон. Но бояться не стоит, на войне будет легко и весело, ведь враг этот ещё и баран. И когда ты схавал этот оксюморон, ты полон храбрости, и праведный гнев твой рвётся наружу.
Урааа, урааа!
— Друзья! Братья мои! Один из нас, наш брат и товарищ Алик, не сможет поехать с нами на фронт, — обращался к своему отряду новоиспечённый командир, который потом случайно поранился и всю войну пролежал в санчасти, — Давайте пообещаем Алику, что второй убитый нами турок будет посвящён ему.
— Урааа, да, наш брат Алик, второй турок тебе, брат. Но почему второй, а не первый?
— Первого я уже пообещал Рафику, он тоже не поедет с нами.
— Да! Первый Рафику, второй Алику! Урааа, урааа! — ликовала братия, считавшая врага кровожадным бараном.
Но мы не такие как наш враг. Мы только с виду немного похожи, а в душе мы очень разные.
* * *
— Ты чего палишь, придурок? Там же ничего нет, целый магазин в туман разрядил!
— Турка убил! — С гордой улыбкой отвечал придурок с соседней позиции.
И так по несколько раз в день. Если верить ему, то там в тумане целая гора убитых им турков. Туман-то развеется с первым ветром, и мы, только мы, кто был там, узнаем всю правду. Но нужна ли нам правда? Правда о войне, о врагах и о нас самих. И о том, что в блеющего за туманом барашка он так и не попал.
* * *
— Где-то вдали догорает закат,
И фонари ярче горят…
Пела в детстве мне мама укладывая спать. Так сладко и так ласково, как в детстве. Я думал, только мама так характерно потягивает и переливает гласные. Только мама поёт с такой интонацией, думал я пока не наткнулся на сборник “Кавказский шансон”.
И вот, с автоматом в руках, наблюдая в глазок тепловизора за вражеской позицией, я снова слышу знакомые переливы и потягивания гласных. Наверное, у них там праздник какой-то. Дымок шашлыка и песни поют. И что же они поют? Мотив — родной до боли, только слова другие.
— И пишу тебе, моя родная, — вдруг уловил я и допел машинально в полголоса, — ах мама джан, вот какая доля воровская.
И всё же мы очень разные, и шашлык они делать не умеют. Никогда нам не жить в мире!